В этом посте я продолжаю описывать историю моей жизни, покрывая период с 7 до 14 лет. Если вы решили с ней ознакомиться, начните с первой части.
Вторая половина моего детства
В год, в который меня забрали от «ненормальной» бабушки, на первых в своей жизни фотографиях у второй («нормальной») бабушки на даче, через мой живот можно было увидеть позвоночник.
У меня была дистрофия ног из-за того, что до этого я никак не двигался и даже не гулял, «нормальная» (а не вторая) бабушка водила меня на массаж, к физиотерапевту, ещё куда-то.
О «нюансе» с отцом я уже рассказал. Но это была не единственная причина моих детских травм второй половины моего детства.
Если в первой половине я был «брошенным» и у меня не было никаких опеки и заботы, то во второй началась гиперопека. За несколько месяцев меня раскормили до состояния свиньи. Основной моей едой, кажется, была халва.
В 7 лет я пошел в свою первую школу, в которой я провел 8 лет, с первого по девятый класс (из третьего я перешел сразу в пятый).
Там были ребята из более-менее нормальных семей — самые обычные дети.
Надо мной, толстым и неспособным за себя постоять ни в словах, ни в делах (конечно. социального опыта-то у меня было ноль) — с первого же класса смеялись и издевались и одноклассники, и учителя. Одноклассники кидали мой портфель в унитаз, били (не сильно, такое ничтожество и бить то особо не хотелось), постоянно унижали. Все 8 лет.
Я хорошо помню слова классного учителя в начальной школе: она вызвала меня к доске и перед всем классом говорила «ты можешь только есть и какать». Также я до сих помню некоторые из гораздо более обидных для меня-ребенка слов одноклассников. Особенно обидно было, когда говорили про моих родителей — мне нечего было возразить, я их ненавидел больше, чем одноклассники могли себе представить.
В секции и кружки «нормальная» бабушка меня не пускала: говорила, что у меня здоровье плохое, что там плохие ребята, что я слишком «умный» для этого, сейчас это кажется абсурдным. Я понимаю, что на фоне первой половины моего детства, она хотела меня сберечь. В итоге, я не знал и не умел ничего.
Похожим образом она, видимо, вела себя в детстве с моим отцом, за что он её ненавидел как минимум первые 45 лет своей жизни.
События в школе были для меня адом, именно тогда начали проявляться первые признаки депрессии, которые я могу вспомнить. Я ненавидел себя, не мог смотреть в зеркало, не мог улыбаться. Я мечтал не просыпаться, чтобы не идти в школу.
Лет в 14 я репетировал улыбку перед зеркалом, потому что я не умел улыбаться! На фотографиях того периода искусственная улыбка выглядит как какой-то оскал.
Моим главным и, по сути, единственным занятием, помимо хождения в школу, было чтение художественной литературы. Я мог нырнуть в книги на неделю и абсолютно не хотел возвращаться в реальность.
Потом, лет в 13-14, у меня появился первый компьютер, который отдала бабушке её подруга, сыну которой она помогала с подготовкой к экзаменам в ВУЗ. Используя его и модем (который, пока работал, занимал телефонную линию), я нырнул с головой в интернет. Общение на форумах мне заменило всю реальную жизнь.
Именно на форумах я познакомился с моими первыми друзьями в реальной жизни, которые были намного старше меня и позже увлекли меня спортом, саморазвитием и другими (не только однозначно «хорошими») занятиями, которые немного отвлекали меня от депрессии и мира в мониторе и книгах.
С одноклассниками же я максимум бухал за гаражами, пытаясь бы на них хоть немного похожим — разумеется, совершенно не получалось, для них я был только объектом для насмешки. С алкоголем я познакомился ещё лет в 7-8, когда выходил куда-то с отцом и он меня чем-то поил. В 16 я уже бросил пить.
Мое детство — бесспорно, самый жуткий и тяжелый период моей жизни. Потому что я ничего не мог изменить, будучи ребенком. Словами не передать, как я ненавидел себя и мечтал исчезнуть — но кроме этого, я тогда мог мечтать и о другом.
Читая книги, я воображал, что к 18-20 годам я буду делать какие-то великие дела, запускать в космос ракеты и строить научно-исследовательские институты.
Способность мечтать — это то, чего мне позже очень не хватало. Ни одна моя мечта не исполнялась, поэтому когда я повзрослел, я уже не мог мечтать. Я не верил в свои силы даже на самую малость — так было больше, чем полтора десятка лет.
У меня уже тогда была тяжелая депрессия. Но я не мог этого узнать — ведь я понятия не имел, что такое быть НЕ в депрессии!
Те годы я даже не считаю в числе 15 лет депрессии, о которых часто упоминаю в блоге. Стоило бы считать, но многие из вас без этой истории не поверили бы, что ребенок может по-настоящему страдать депрессией.
Единственное, что я могу вспомнить положительного из первой школы — я побеждал на окружных интеллектуальных марафонах и олимпиадах. О приглашениях на олимпиады городского уровня, как потом выяснилось, мне не говорила бабушка по только ей понятным причинам.
До этого момента моей истории может складываться впечатление, что я рос забитым ребенком-ботаником.
Забитым — да, ботаником — нет, ведь я уже тогда вовсю пытался копировать своих одноклассников, в том числе их «крутость», с прогуливанием уроков и алкоголем. По-настоящему плохишом я так и не смог стать, но и примерным ребенком я никак быть не мог.
В 14 лет я перешел из девятого класса в экстернат.
Но помимо этого, лет в 13-14 я начал не только думать, но и делать не совсем заурядные вещи.
Так закончилась вторая часть моего детства и начались подростковые годы. Кто бы мог подумать, что до светлой полосы в моей жизни было ещё так далеко.
Читать третью часть →.